Язык и его функции кратко. Частные языковые функции

Главная / Симптомы

Термин «функция» в лингвистике употребляется в нескольких значениях:

  1. назначение, роль языка в человеческом обществе,
  2. назначение роль единиц языка.

В первом случае говорят о функциях языка, во втором - о функциях языковых единиц (фонем, морфем, слов, предложений).

Функции языка - это проявление его сущности. Исследователи языка не сходятся в вопросе о количестве и характере функций. Язык выполняет много функций (ученые выделяют до 25 функций языка и его единиц), однако основная функция языка, главное его назначение - быть средством общения людей.

К основным функциям языка относят: коммуникативную, когнитивную, кумулятивную.

Коммуникативная функция

Главнейшая функция языка - коммуникативная. Язык служит, прежде всего, средством человеческого общения. Мы живем в обществе и общаемся в определенном социуме в определенном пространстве в определенное время. Таким образом, язык является основным средством общения.

Известно, что можно хорошо знать нормы произношения, слова и правила употребления их, грамматические формы и конструкций, уметь использовать различные способы выражения одной и той же мысли (владеть синонимией), иначе говоря, быть компетентным в лингвистическом и языковом отношении, однако не уметь использовать эти знания и умения адекватно реальной речевой обстановке, или, как говорят ученые, коммуникативной ситуации. Иначе говоря, для владения языком важны умения и навыки употребления тех или иных слов, грамматических конструкций в конкретных условиях общения, или коммуникации (коммуникация — от лат. communico — связываю, общаюсь). Именно поэтому в обучении языкам выделяется тип коммуникативной компетенции. В значении, близком к этому термину, в литературе иногда используется термин речевая компетенция.

Коммуникативная компетенция — это способность понимания чужих и порождения собственных программ речевого поведения, адекватно целям, сферам, ситуациям общения.Она включает в себя знание основных понятий лингвистической речи (в методике их обычно называют речеведческими) — стили, типы речи, строение описания, повествования, рассуждения, способы связи предложений в тексте и т.д.; умения и навыки пересказа текста. Однако охарактеризованные знания и умения еще не обеспечивают общения, адекватного коммуникативной ситуации.

Очень важное место в коммуникативной функции занимают собственно коммуникативные умения и навыки — выбрать нужную языковую форму, способ выражения в зависимости от условий коммуникативного акта, — т.е. умения и навыки речевого общения сообразно коммуникативной ситуации.

В настоящее время уже определены компоненты ситуации, или речевые условия, которые диктуют говорящему выбор слов и грамматических средств. Это, во-первых, взаимоотношения между собеседниками (официальные/неофициальные) и их социальные роли.Нет сомнения, что характер речевого общения будет разным, в зависимости от того, с кем мы общаемся, каков социальный статус говорящих: ученик, учитель, студент, каков их возраст, пол, интересы и т.д. Во-вторых, место общения (например, общение учителя с учеником на уроке, во время перемены, в дружеской беседе). Третий, очень важный компонент речевой ситуации — цель и намерения говорящего. Так, приказ, просьба или требование, конечно, будут отличаться от сообщения, информации или их эмоциональной оценки, выражения благодарности, радости, обиды и т.д.

Таким образом, собственно коммуникативные умения и навыки — это умения и навыки речевого общения с учетом того, с кем мы говорим, где говорим и. наконец, с какой целью. Нет сомнения, что формирование их возможно лишь на базе лингвистической и языковой компетенции.

Когнитивная функция

Общение людей предполагает определенные знания у них об окружающей действительности, а одним из универсальных и эффективных средств познания окружающего мира является язык. Тем самым язык выполняет также познавательную или когнитивную, функцию.

С помощью языка происходит в значительной степени познание, изучение окружающего мира. Русский язык обеспечивает преемственность культурных традиций народа, возможность возникновения и развития мощного потока национальной литературы.

Лингвистическая компетенция обеспечивает познавательную культуру личности школьника, развитие логического мышления, памяти, воображения учащихся, овладение навыками самоанализа, самооценки, а также формирование лингвистической рефлексии как процесса осознания школьником своей речевой деятельности.

Следует заметить, что разграничение языковой и лингвистической компетенций носит в известной степени условный характер. Выделение в качестве самостоятельной компетенции лингвистической важно для осознания познавательной (когнитивной) функции предмета родной язык. В этом существенное отличие его от преподавания неродных языков.

Овладение языком предполагает не только усвоение знаний о языке и овладение самим языковым материалом.

Ученые признают факт сложной взаимосвязи между языком и мышлением. В общем виде отношения между языком и мышлением проявляются в следующем. Возможность соотнесения языковых единиц с явлениями действительности основана на мышлении, на способности человеческого мозга к отражению действительности. Без такой соотнесенности невозможно было бы общение между людьми. Действительно, в одном из определений языка язык назван практическим, действительным сознанием (К. Маркс, Ф. Энгельс).

В словах закрепляются результаты познания мира, поскольку лексическое значение слова опирается на понятие. Тем самым становится возможной передача предшествующего жизненного опыта последующим поколениям через слово (в этом случае мы говорим о той функции языка, которая была названа функцией хранения информации). На базе существующих результатов познания, закрепленных в словах, осуществляется дальнейшее познание мира, поэтому язык характеризуют как орудие, инструмент мышления.

Кумулятивная функция

Коллекция и информативность являются теми существенными свойствами языкового знака, которые лежат в основе его важнейшей функции наряду с коммуникативной: функциикумулятивной.

Язык в этой функции выступает связующим звеном между поколениями, служит «хранилищем» и средством передачи внеязыкового коллективного опыта.

Наиболее ярко кумулятивная функция проявляется в области лексики, так как именно она непосредственно связана с предметами и явлениями окружающей действительности. Лексическая система в большей мере обусловлена категориями материального мира, социальными факторами.

«Слово — имя конкретной вещи, конкретного явления — однозначно, но оно не простой знак вещи или явления. Слово может рассказать и о времени, и о среде, в которой оно бытует».

Прежде всего, в лексике отражаются фрагменты социального опыта, обусловленного основной деятельностью данного народа.

Существование тех или иных лексических единиц объясняется практическими потребностями.

Связь истории и культуры народа с языком особенно ярко проявляется на фразеологическом уровне. Большое число пословиц, поговорок отражают специфические национальные черты, обладают той языковой образностью, которая корнями уходит в историю народа, его быт, обычаи, традиции.

Одни слои лексики обусловлены социальными факторами более очевидно, другие — менее очевидно. Если национально-культурное содержание представляет собой ядро фразеологических единиц, то в именах собственных оно является своего рода коннотацией.

Наиболее сложную группу с точки зрения определения их национально-культурного содержания, образует фоновая лексика. Доказано, что если сравнивать понятийно-эквивалентные слова в разных языках, то они будут отличаться друг от друга в силу того, что каждое из них сопряжено с определенной совокупностью знаний.

Вся совокупность свойственных обыденному языковому сознанию сведений, относящихся к слову, называется лексическим фоном.

Понятие фоновой лексики является неразработанным. Исследование фоновых знаний имеет большое значение, как для лингвострановедения (основной науки, в рамках которой это понятие изучается), так и для семиологии и лингвистики в целом.

Остальные функции языка:

  • интерпретативная/толковательная(раскрытие глубинного смысла воспринятых языковых высказываний текстов),
  • регулятивная / социативная / интерактивная (языковое взаимодействие коммуникантов, имеющее целью обмен коммуникативными ролями,утверждение своего коммуниативного лидерства, воздействие друг на друга,организация успешного обмена информацией благодаря соблюдению коммуникативных постулатов и принципов),
  • контактоустанавливающая / фатическая (установление и поддержание коммуникативного взаимодействия),
  • эмоционально-экспрессивная (выражение своих эмоций, чувств, настроений, психологических установок, отношения к партнёрам по коммуникации и предмету общения),
  • эстетическая (создание художественных произведений),
  • магическая / «заклинательная» (использование в религиозном ритуале, в практике заклинателей, экстрасенсов и т.п.),
  • этнокультурная (объединение в единое целое представителей данного этноса как носителей одного и того же языка в качестве родного),
  • метаязыковая / метаречевая (передача сообщений о фактах самого языка и речевых актах на нём).

История каждого языка самым тесным образом связана с историей народа, являющегося его носителем.идентифирующая (есть существенные функциональные различия между языком племени, языком народности и языком нации. Язык играет исключительно важную роль в консолидации родственных (и не только родственных) племён в народность и в формировании нации.

Язык как единое целое, и язык с двумя противоположными частями – язык и противоположная ему речь. Язык – это достояние всего языкового коллектива, это явление социальное. А социальным язык является в том смысле, что все формы языка принадлежат всему коллективу. Но существует язык только в речи. С одной стороны речь индивидуальна, потому что её порождает конкретный индивид в конкретной ситуации. С другой стороны она социальна, потому что она детерминируется правилами конкретного языка. У каждого человека есть свой индиалект (индивидуальный стиль речи), но исключительно индивидуального не может быть, так как все индивидуальности мы черпаем в языке. Когда мы слышим определённый стиль речи, мы можем представить себе, с кем мы говорим, мы можем составить индивидуальную характеристику этого человека. Речь социальна ещё потому что по речи людей мы можем представить себе социальный контекст, в котором эта речь имеет место.

Язык – это код. Речь человека понятна тогда, когда мы знаем этот код (единицы этого кода). Речь – это сообщение на этом коде.

Язык абстрактен, он не воспринимается органами чувств. Речь всегда конкретна и материальна.

Функции языка – это назначение, роль языка в человеческом обществе. Язык – полифункционален. Базовыми, главнейшими функциями языка являются коммуникативная (быть средством общения) и когнитивная (служить средством формирования и выражения мысли, деятельности сознания). Третья важная функция языка – эмоциональная (быть средством выражения чувств, эмоций). Базовые функции первичны. Кроме базовых функций выделяются и производные, частные, функции языка.

Коммуникативная функция заключается в использовании языковых выражений с целью передачи и получения сообщений в межличностной и массовой коммуникации, с целью обмена информацией между людьми как участниками актов языковой коммуникации.

Когнитивная функция заключается в использовании языковых выражений для обработки и хранения знаний в памяти индивида и общества, для формирования картины мира. С когнитивной функцией связаны обобщающая, классифицирующая и номинативная функции языковых единиц.

Интерпретативная функция заключается в раскрытии глубинного смысла воспринятых языковых высказываний.

К числу производных функций коммуникативной функции языка относятся следующие функции: фатическая (контактоустанавливающая), апеллятивная (обращения), волюнтативная (воздействия) и др. Среди частных коммуникативных функций можно выделить также регулятивную (социативную, интерактивную) функцию, которая заключается в использовании языковых средств при языковом взаимодействии коммуникантов с целью обмена коммуникативными ролями, утверждения своего коммуникативного лидерства, воздействия друг на друга, организации успешного обмена информацией благодаря соблюдению коммуникативных постулатов и принципов.

У языка есть также магическая (заклинательная) функция, которая заключается в использовании языковых средств в религиозном ритуале, в практике шаманов, экстрасенсов и т.п.

Эмоционально-экспрессивная функция языка заключается в использовании языковых выражений для выражения эмоций, чувств, настроений, психических установок, отношения к партнерам по коммуникации и к предмету общения.

Выделяют также эстетическую (поэтическую) функцию, которая реализуется в основном в художественном творчестве, при создании художественных произведений.

Этнокультурная функция языка – это использование языка с целью объединения в единое целое представителей данного этноса как носителей одного и того же языка в качестве родного.

Метаязыковая функция заключается в передаче сообщений о фактах самого языка и о речевых актах на нем.

14 Вопрос. Язык как система знаков. Системная организация языка. Понятие об уровнях языка.

По мере развития системного изучения языка и стремления понять внутренние свойства языковых явлений, наблюдается тенденция к содержательному разграничению понятий «элементы» и «единицы» языка как части и целого. Как составные части единиц языка (их плана выражения или плана содержания) элементы языка несамостоятельны, так как выражают лишь некоторые свойства языковой системы. Единицы же языка обладают всеми свойствами системы языка и как целостные образования характеризуются относительной самостоятельностью (онтологической и функциональной). Единицы языка образуют первый системообразующий фактор.

Понятие «система» в языкознании тесно связано с понятием «структура». Под системой понимается язык в целом, так как он характеризуется упорядоченной совокупностью своих единиц, в то время как структура – это строение системы. Другими словами, системность – это свойство языка , а структурность – это свойство системы языка.

Языковые единицы различаются и количественно , и качественно , и функционально. Совокупности однородных единиц языка образуют подсистемы , называемые ярусами или уровнями.

Структура языка – это совокупность закономерных связей и отношений между языковыми единицами, зависящих от их природы и определяющих качественное своеобразие языковой системы в целом и характер ее функционирования . Своеобразие языковой структуры определяется характером связей и отношений между языковыми единицами.

Отношение – это результат сопоставления двух или более единиц языка по какому- либо общему основанию или признаку. Это опосредованная зависимость языковых единиц, при которой изменение одной из них не ведет к изменению других. Выделяются следующие основополагающие для языковой структуры отношения: иерархические , устанавливающиеся между неоднородными единицами(фонемами и морфемами; морфемами и лексемами и т.п.); оппозитивные , согласно которым противопоставляются друг другу либо языковые единицы, либо их признаки.

Связи языковых единиц определяются как частный случай их отношений, предполагающие непосредственную зависимость языковых единиц. При этом изменение одной единицы ведет к изменению других. Структура языка выступает как закон связи этих элементов и единиц в пределах определенной системы или подсистемы языка, что предполагает наличие, наряду с динамизмом и изменчивостью , и такого важного свойства структуры, как устойчивость. Таким образом, устойчивость и изменчивость – две диалектически связанные и «противоборствующие тенденции языковой структуры. В процессе функционирования и развития системы языка ее структура проявляет себя как форма выражения устойчивости , а функция как форма выражения изменчивости. Структура языка благодаря своей устойчивости и изменчивости выступает как второй важнейший системообразующий фактор.

Третьим фактором образования системы (подсистемы) языка выступают свойства языковой единицы, а именно: проявление ее природы, внутреннего содержания через отношение к другим единицам. Свойства языковых единиц иногда рассматривают как функции подсистемы (уровня), образуемой ими.

Что же представляет собой структура языковой системы? Для ответа на этот вопрос необходимо раскрыть сущность тех связей и отношений, благодаря которым языковые единицы образуют систему. Эти связи и отношения располагаются по двум системообразующим осям языковой структуры: горизонтальной (отражающей свойство языковых единиц сочетаться друг с другом, выполняя тем самым коммуникативную функцию языка); вертикальной (отражающей связь языковых единиц с нейрофизиологическим механизмом головного мозга как источником своего существования). Вертикальная ось языковой структуры представляет собой парадигматические отношения, а горизонтальная – отношения синтагматические, призванные приводить в действие два основополагающих механизма речевой деятельности: номинацию и предикацию. Синтагматическими называются все виды отношений между языковыми единицами в речевой цепи. Они реализуют коммуникативную функцию языка. Парадигматическими называются ассоциативно-смысловые отношения однородных единиц, в результате которых языковые единицы объединяются в классы, группы, разряды, то есть в парадигмы. Сюда относятся варианты одной и той же единицы языка, синонимические ряды, антонимические пары, лексико-семантические группы и семантические поля и т.п. Синтагматика и парадигматика характеризуют внутреннюю структуру языка как важнейшие системообразующие факторы, предполагающие и взаимообусловливающие друг друга. По характеру синтагматики и парадигматики языковые единицы объединяются в сверхпарадигмы, включающие однородные единицы одинаковой степени сложности. Они образуют в языке уровни (ярусы): уровень фонем, уровень морфем уровень лексем и т.д. Такое многоуровневое устройство языка соответствует структуре мозга, «управляющего» психическими механизмами речевого общения.

Единицы языка и речи

Речевое общение осуществляется посредством языка как системы фонетических, лексических и грамматических средств общения.

Язык, таким образом, определяется как система элементов (языковых единиц) и система правил функционирования этих единиц, общая для всех говорящих на данном языке. В свою очередь речь – это конкретное говорение, протекающее во времени и облеченное в звуковую (включая внутреннее проговаривание) или письменную форму. Под речью понимают как сам процесс говорения (речевую деятельность), так и его результат (речевые произведения, фиксируемые памятью или письмом).

Язык отличает системность, то есть организованность его единиц. Единицы языка (слова, морфемы, предложения) составляют инвентарь языка. Систему единиц называют инвентарем языка; систему правил функционирования единиц - грамматикой этого языка. Кроме единиц, в языке есть правила, закономерности функционирования этих единиц. Как единицы, так и правила функционирования являются общими для всех говорящих на данном языке.

Основой для разграничения языка и речи послужило объективно существующее в языке общее и конкретные случаи использования этого общего в речевых актах. Средства общения, взятые вне конкретного высказывания (например, словарь, грамматика) называют языком, а эти же средства в высказывании – речью. Внешние различия между языком и речью проявляются в линейном характере речи, которая представляет собой последовательность единиц, построенную по правилам языка.

В языке и речи выделяют минимальные значащие единицы, четко характеризуемые уже самими признаком минимальности, неразложимости на более мелкие значащие части. Такой единицей является в речи, в тексте так называемый морф, а в системе языка - соответственно морфема. Слово в тексте и морф - двусторонние единицы речи, а лексема и морфема - двусторонние единицы языка.

И в речи, и в языке кроме двусторонних единиц существуют единицы односторонние. Таковы звуковые единицы, выделяемые в плане выражения и связанные с содержанием лишь косвенно. Фонам, выделяемым в потоке речи, в системе языка соответствуют фонемы. Фоны-конкретные экземпляры фонем. Так, в произнесенном кем-либо слове мама - четыре фона, но только две фонемы (м и а), представленные каждая в двух экземплярах.

Идивидуальное в речи проявляется в отборе единиц, из которых строится высказывание. Например, из синонимического ряда идти, шагать, вышагивать, ступать, выступать, шествовать, переться, топать при построении высказывания может быть отобрано любое слово.

При функционировании в речи языковые единицы могут приобретать какие-либо особенности, не характерные для всего языка в целом. Это может проявляться в создании новых слов, построенных по правилам языка, но не закрепленных практикой употребления в словаре.

Язык и речь различаются так же, как правила грамматики и фразы, в которых использовано это правило, или слово в словаре и бесчисленные случаи употребления этого слова в разных текстах. Речь есть форма существования языка. Язык функционирует и «непосредственно дан» в речи. Но в отвлечении от речи, от речевых актов и текстов всякий язык есть абстрактная сущность

Единицы речи: синтаксис, грамм, лекс, морф, фон, фономорф, деривант, фраза

Единицы языка: синтаксема, граммема, лексема, морфема, фонема, фономорфема, дериватема, фразема

Язык - это сложнейший механизм, а не просто механич. набор яз. элементов.: фонем, морфем, слов, предл. Язык можно сравнить с часовым механ., где все колесики взаимосвязагы, чтобы производить согл. действие: показывать время. Поэтому применяются термины "система" и "структура". Системой называется совок. связей и отн. между составл. его элементами, т.е. его единиц. В язык. принятно представлять язык как единство системы и структуры. Развитие и использ. языка для общения предполагает пост. взаимодей.струк. и сист., их саморегулирование. Структурой языка наз-ся совокуп. присущих ему единиц, категорий, ярусов, кот. реал-ся в единое целое на основе яз. отн. и зависимости. Система - это объект как целое, сост. из отд. взаимосвяз. частей,кот. составляют единство и целостность, а структура - понятие аналитич., она явл-ся атрибутом или же элементом ситсемы.

В качестве основных выделяются следующие уровни языка:

фонемный;

морфемный;

лексический (словесный);

синтаксический (уровень предложения).

Уровни, на которых выделяются двусторонние (обладающие планом выражения и планом содержания) единицы, называются высшими уровнями языка. Некоторые учёные склонны выделять лишь два уровня: дифференциальный (язык рассматривается как система различительных знаков: звуков или письменных знаков, замещающих их, - различающих единицы семантического уровня) и семантический, на котором выделяются двусторонние единицы.

В некоторых случаях в одной звуковой форме совпадают единицы нескольких уровней. Так, в русск. и совпадают фонема, морфема и слово, в лат. i "иди"- фонема, морфема, слово и предложение.

Единицы одного уровня могут существовать в абстрактной, или «эмической» (например, фонемы, морфемы), и конкретной, или «этической» (фоны,морфы), формах, что не является основанием для выделения дополнительных уровней языка: скорее имеет смысл говорить о различных уровнях анализа.Качественные признаки ярусов языка показывают, что, помимо общего признака разложимости и синтези-руемости, характеризующего единицы каждого яруса, существуют явления языка, которые не могут быть отнесены к определенному ярусу. Кроме этого, в языке наблюдаются явления, которые не могут быть охвачены понятием яруса. Это такие явления, как такто-слоговая организация устной речи, тональная организация речи, графико-орфографическая и художественная организация письменной речи, явления фразеологии, лексикализации словосочетаний, явления стандартных формул-предложений (вроде формул приветствия, брани и т.п.), формы словообразования и др. Подобные явления относятся ко внеярусным и инвариантизируются и классифицируются особо.

Продолжение. Начало в № 42/2001. Печатается в сокращении

11. КОММУНИКАТИВНАЯ ФУНКЦИЯ

Важнейшая функция языка – коммуникативная . Коммуникация – значит общение, обмен информацией. Иными словами, язык возник и существует прежде всего для того, чтобы люди могли общаться .

Вспомним два приводившихся выше определения языка: как системы знаков и как средства общения. Нет смысла противопоставлять их друг другу: это, можно сказать, две стороны одной медали. Язык и осуществляет свою коммуникативную функцию благодаря тому, что является системой знаков: по-другому просто нельзя общаться. А знаки, в свою очередь, и предназначены для того, чтобы передавать информацию от человека к человеку.

Собственно, а что значит – информация? Любой ли текст (напомним: это реализация языковой системы в виде последовательности знаков) несет в себе информацию?

Очевидно, нет. Вот я, проходя мимо людей в белых халатах, случайно слышу: «Давление упало до трех атмосфер». Ну и что? Три атмосферы – это много или мало? Радоваться надо или, скажем, бежать куда подальше?

Другой пример. Открыв книгу, мы наталкиваемся, положим, на следующий пассаж: «Деструкция гипоталамуса и верхней части стебля гипофиза в результате неопластической или гранулематозной инфильтрации может обусловить развитие клинической картины НД... При патологоанатомическом исследовании недостаточность развития супраоптических нейронов гипоталамуса встречалась реже, чем паравентрикулярных; был выявлен также уменьшенный нейрогипофиз». Будто на иностранном языке, не правда ли? Пожалуй, единственное, что мы из данного текста вынесем, – это то, что сия книга не для нас, а для специалистов в соответствующей области знания. Для нас же она информации не несет.

Третий пример. Является ли информативным для меня, взрослого человека, высказывание «Волга впадает в Каспийское море?». Нет. Я это хорошо знаю. Это всем хорошо известно. Никто в этом не сомневается. Не случайно данное высказывание служит примером банальных, тривиальных, избитых истин: оно никому не интересно. Оно неинформативно.

Информация передается в пространстве и во времени. В пространстве – это значит от меня к вам, от человека к человеку, от одного народа к другому... Во времени – значит от вчерашнего дня к сегодняшнему, от сегодняшнего – к завтрашнему... И «день» здесь надо понимать не буквально, а фигурально, обобщенно: информация сохраняется и передается из века в век, из тысячелетия в тысячелетие. (Изобретение письма, книгопечатания, а теперь и компьютера совершило в этом деле революцию.) Благодаря языку осуществляется преемственность человеческой культуры, происходит накопление и усвоение опыта, выработанного предшествующими поколениями. Но об этом еще пойдет речь ниже. А пока заметим: человек может общаться во времени и... с самим собой. В самом деле: зачем вам записная книжка с именами, адресами, днями рождения? Это вы «вчерашний» направили себе «сегодняшнему» послание в завтра. А конспекты, дневники? Не надеясь на свою память, человек отдает информацию «на сохранение» языку, а точнее сказать, его представителю – тексту. Он общается с самим собой во времени. Подчеркну: для того чтобы сохранить себя как личность, человек обязательно должен общаться – это форма его самоутверждения. И в крайнем случае при отсутствии собеседников он должен общаться хотя бы с самим собой. (Данная ситуация знакома людям, на долгое время оказавшимся оторванными от общества: заключенным, путешественникам, отшельникам.) Робинзон в известном романе Д.Дефо, пока он не встречает Пятницу, начинает разговаривать с попугаем – это лучше, чем сойти с ума от одиночества...

Мы уже говорили: слово тоже в каком-то смысле есть дело. Теперь же, применительно к коммуникативной функции языка, можно эту мысль уточнить. Возьмем простейший случай – элементарный акт общения. Один человек что-то говорит другому: просит его, приказывает, советует, предостерегает... Чем продиктованы эти речевые действия? Заботой о благе ближнего? Не только. Или по крайней мере не всегда. Обычно говорящий имеет в виду какие-то собственные интересы, и это совершенно естественно, такова человеческая природа. Например, он просит собеседника сделать что-то, вместо того чтобы делать это самому. Для него тем самым дело как бы превращается в слово, в речь. Нейропсихологи утверждают: говорящий человек должен прежде всего подавить, затормозить возбуждение каких-то центров в своем мозгу, отвечающих за движения, за поступки (Б.Ф. Поршнев). Речь оказывается заместителем действия. Ну а второй человек – собеседник (или, по-другому, слушающий, адресат)? Ему самому, может быть, и не нужно то, что он будет делать по просьбе говорящего (или не вполне ясны причины и основания этого действия), и тем не менее он данную просьбу выполнит, воплотит слово в реальное дело. А ведь в этом можно увидеть зачатки разделения труда, первоосновы человеческого общества! Именно так характеризует использование языка крупнейший американский лингвист Леонард Блумфилд. Язык, говорил он, позволяет одному человеку совершить действие (поступок, реакцию) там, где другой человек испытывает в этом действии потребность (стимул).

Итак, стоит согласиться с мыслью: коммуникация, общение с помощью языка – один из важнейших факторов, «сотворивших» человечество.

12. МЫСЛИТЕЛЬНАЯ ФУНКЦИЯ

Но человек говорящий – это человек думающий. И вторая функция языка, теснейшим образом связанная с коммуникативной, есть функция мыслительная (по-другому – когнитивная, от лат. cognitio – ‘познание’). Нередко даже спрашивают: а что важнее, что первичнее – общение или мышление? Наверное, так ставить вопрос нельзя: эти две функции языка обусловливают друг друга. Говорить – значит выражать свои мысли. Но, с другой стороны, сами эти мысли формируются у нас в голове с помощью языка. А если вспомнить о том, что в среде животных язык «уже» используется для коммуникации, а мышления как такового здесь «еще» нет, то можно прийти к выводу о первичности коммуникативной функции. Но лучше сказать так: коммуникативная функция воспитывает, «взращивает» мыслительную . Как это следует понимать?

Одна маленькая девочка по сему поводу выразилась так: «Откуда я знаю, что я думаю? Вот скажу – тогда узнаю». Поистине устами младенца глаголет истина. Мы соприкасаемся здесь с важнейшей проблемой формирования (и формулирования) мысли. Стоит еще раз повторить: мысль человека при своем рождении опирается не только на универсальные содержательные категории и структуры, но и на категории единицы конкретного языка. Конечно, это не значит, что, кроме словесного мышления, не существует иных форм разумной деятельности. Есть еще мышление образное, знакомое любому человеку, но особенно развитое у профессионалов: художников, музыкантов, артистов... есть мышление техническое – профессиональное достоинство конструкторов, механиков, чертежников, и опять-таки в той или иной степени не чуждое всем нам. Существует, наконец, мышление предметное – им все мы руководствуемся в массе бытовых ситуаций, от завязывания шнурков на ботинках и до отпирания входной двери... Но основная форма мышления, объединяющая всех людей в подавляющем большинстве жизненных ситуаций, – это, конечно же, мышление языковое, словесное.

Иное дело, что слова и другие единицы языка выступают в ходе мыслительной деятельности в каком-то «не своем» виде, их трудно ухватить, выделить (еще бы: мы ведь думаем значительно быстрее, чем говорим!), и наша «внутренняя речь» (это термин, введенный в науку замечательным отечественным психологом Л.С. Выготским) фрагментарна и ассоциативна. Это значит, что слова здесь представлены какими-то своими «кусочками» и соединяются они между собой не так, как в обычной «внешней» речи, а плюс к тому в языковую ткань мысли вкрапливаются еще образы – зрительные, слуховые, осязательные и т.п. Получается, что структура «внутренней» речи намного сложнее, чем структура речи «внешней», доступной наблюдению. Да, это так. И все же то, что в ее основе лежат категории и единицы конкретного языка, не подлежит сомнению.

Подтверждение этому было найдено в разнообразных экспериментах, особенно активно проводившихся в середине нашего века. Испытуемого специально «озадачивали» и, пока он – про себя – размышлял над какой-то проблемой, его речевой аппарат исследовали с разных сторон. То просвечивали рентгеновским аппаратом его глотку и ротовую полость, то невесомыми датчиками снимали с губ и с языка электрический потенциал... Результат был один: при умственной («немой!») деятельности речевой аппарат человека находился в состоянии активности. В нем происходили какие-то сдвиги, изменения – словом, шла работа!

Еще характернее в данном смысле свидетельства полиглотов, то есть людей, свободно владеющих несколькими языками. Обычно они без труда определяют в каждый конкретный момент, на каком языке думают. (Причем выбор или смена языка, на который опирается мысль, зависит от обстановки, в которой полиглот находится, от самого предмета мысли и т.п.)

Известный болгарский певец Борис Христов, долгие годы живший за границей, считал своим долгом петь арии на языке оригинала. Он объяснял это так: «Когда я говорю по-итальянски, то и думаю по-итальянски. Когда говорю по-болгарски, то и думаю по-болгарски». Но однажды на представлении «Бориса Годунова» – Христов пел, естественно, по-русски – певцу пришла в голову какая-то мысль по-итальянски. И он неожиданно для себя продолжил арию... на итальянском языке. Дирижер окаменел. А публика (дело было в Лондоне), слава Богу, ничего не заметила...

Любопытно, что среди писателей, владеющих несколькими языками, редко встречаются авторы, переводящие самих себя. Дело в том, что для настоящего творца перевести, скажем, роман на другой язык – значит не просто переписать его, но передумать , перечувствовать, написать заново, в согласии с иной культурой, с иным «взглядом на мир». Ирландский драматург Сэмюэл Беккет, нобелевский лауреат, один из родоначальников театра абсурда, создавал каждую свою вещь дважды, сначала на французском, потом на английском. Но при этом настаивал, что речь должна идти о двух разных произведениях. Сходные рассуждения на эту тему можно найти также у Владимира Набокова, писавшего по-русски и по-английски, и у других «двуязычных» писателей. А Ю.Н. Тынянов так в свое время оправдывался по поводу тяжеловатого стиля некоторых своих статей в книге «Архаисты и новаторы»: «Язык не только передает понятия, но и является ходом их конструирования. Поэтому, например, пересказ чужих мыслей обыкновенно яснее, чем рассказ своих». И, следовательно, чем оригинальнее мысль, тем труднее ее выразить...

Но сам собой напрашивается вопрос: если мысль в своем формировании и развитии связана с материалом конкретного языка, то не теряет ли она свою специфику, свою глубину при передаче средствами иного языка? Возможны ли тогда вообще перевод с языка на язык, общение между народами? Отвечу так: поведение и мышление людей при всем их национальном колорите подчиняется некоторым универсальным, общечеловеческим законам. И языки при всем их разнообразии тоже базируются на некоторых общих принципах (часть из которых мы уже наблюдали в разделе, посвященном свойствам знака). Так что в целом перевод с языка на язык, конечно же, возможен и необходим. Ну а какие-то потери при этом неизбежны. Так же как и приобретения. Шекспир в переводе Пастернака – это уже не только Шекспир, но и Пастернак. Перевод согласно известному афоризму есть искусство компромиссов.

Все сказанное приводит нас к выводу: язык – не просто форма, оболочка для мысли, это даже не средство мышления, а скорее его способ . Сам характер формирования мыслительных единиц и их функционирования в значительной мере зависит именно от языка.

13. ПОЗНАВАТЕЛЬНАЯ ФУНКЦИЯ

Третья функция языка – познавательная (другое ее название – аккумулятивная, то есть накопительная). Большая часть того, что знает взрослый человек о мире, пришло к нему с языком, через посредство языка. Он, возможно, никогда не был в Африке, но знает, что там есть пустыни и саванны, жирафы и носороги, река Нил и озеро Чад... Он никогда не был на металлургическом комбинате, но имеет понятие о том, как выплавляется железо, а возможно, и о том, как из железа получается сталь. Человек может мысленно путешествовать во времени, обращаться к тайнам звезд или микромира – и всем этим он обязан языку. Его собственный опыт, добытый при помощи органов чувств, составляет ничтожную часть его знаний.

Как же формируется внутренний мир человека? Какова роль языка в этом процессе?

Основной мыслительный «инструмент», с помощью которого человек познает мир, есть понятие . Понятие образуется в ходе практической деятельности человека благодаря способности его разума к абстрагированию, обобщению. (Стоит подчеркнуть: низшие формы отражения действительности в сознании – такие, как ощущение, восприятие, представление, есть и у животных. Собака, например, имеет представление о своем хозяине, о его голосе, запахе, привычках и т.д., но обобщенного понятия «хозяин», равно как и «запах», «привычка» и т.п., у собаки нет.) Понятие отрывается от наглядно-чувственного образа предмета. Это единица логического мышления, привилегия хомо сапиенса.

Как образуется понятие? Человек наблюдает множество явлений объективной действительности, сравнивает их, выделяет в них различные признаки. Признаки неважные, случайные он «отсекает», отвлекается от них, а признаки существенные складывает, суммирует – и получается понятие. К примеру, сравнивая различные деревья – высокие и низкие, молодые и старые, с прямым стволом и с искривленным, лиственные и хвойные, сбрасывающие листву и вечнозеленые и т.д., он выделяет в качестве постоянных и существенных следующие признаки: а) это растения (родовой признак), б) многолетние,
в) с твердым стеблем (стволом) и г) с ветвями, образующими крону. Так формируется в сознании человека понятие «дерево», под которое подводится все многообразие наблюдаемых конкретных деревьев; оно-то и закрепляется в соответствующем слове: дерево . Слово есть типичная, нормальная форма существования понятия. (У животных нет слов – и понятиям, даже если бы для их возникновения были основания, не на что там опереться, не в чем закрепиться...)

Конечно, необходимы некоторые умственные усилия и, наверное, немалое время для того, чтобы понять, что, скажем, каштан под окном и карликовая сосна в горшке, прутик-саженец яблоньки и тысячелетняя секвойя где-то в Америке – это все «дерево» . Но именно таков магистральный путь человеческого познания – от отдельного к общему, от конкретного к абстрактному.

Обратим внимание на следующий ряд русских слов: печаль, огорчать, восхищаться, воспитание, увлечение, обхождение, понимать, отвратительный, открыто, сдержанно, ненавидеть, коварный, справедливость, обожать ... Можно ли найти в их значениях что-либо общее? Трудно. Разве что все они обозначают некие отвлеченные понятия: психические состояния, чувства, отношения, признаки... Да, это так. Но еще у них в некотором смысле одинаковая история. Все они образованы от других слов с более конкретными – «материальными» – значениями. И, соответственно, стоящие за ними понятия тоже опираются на понятия меньшего уровня обобщения. Печаль образовано от печь (ведь печаль – жжет!); огорчать – от горький, горечь; воспитание – от питать, пища; увлечение – от влечь, волочить (то есть ‘тащить за собой’); справедливость – от правый (то есть ‘находящийся по правую руку’) и т.д.

Таков в принципе путь семантической эволюции всех языков мира: значения обобщенные, отвлеченные вырастают в них на базе значений более конкретных, или, если так можно выразиться, приземленных. Однако у каждого народа какие-то участки действительности членятся подробней, чем другие. Хорошо известен тот факт, что в языках народов, населяющих Крайний Север (лопарей, эскимосов), существуют десятки названий для разных видов снега и льда (хотя при этом может не быть обобщенного названия для снега вообще). У арабов-бедуинов различаются десятки наименований для разных видов верблюдов – в зависимости от их породы, возраста, предназначения и т.п. Понятно, что такое разнообразие названий вызвано условиями самой жизни. Вот как писал о языках коренных жителей Африки и Америки известный французский этнограф Люсьен Леви-Брюль в книге «Первобытное мышление»: «Все представлено в виде образов-понятий, то есть своего рода рисунками, где закреплены и обозначены мельчайшие особенности (а это верно не только в отношении всех предметов, каковы бы они ни были, но и в отношении всех движений, всех действий, всех состояний, всех свойств, выражаемых языком). Поэтому словарь этих “первобытных” языков должен отличаться таким богатством, о котором наши языки дают лишь весьма отдаленное представление».

Не надо только думать, что все это разнообразие объясняется исключительно экзотическими условиями жизни или неодинаковым положением народов на лестнице человеческого прогресса. И в языках, принадлежащих к одной цивилизации, допустим, европейской, можно найти сколько угодно примеров различной классификации окружающей действительности. Так, в ситуации, в которой русский скажет просто нога («Доктор, я ногу ушиб»), англичанин должен будет выбрать, употребить ли ему слово leg или слово foot – в зависимости от того, о какой части ноги идет речь: от бедра до щиколотки или же о ступне. Аналогичное различие – das Bein и der Fu? – представлено в немецком языке. Далее, мы скажем по-русски палец безотносительно к тому, идет ли речь о пальце на ноге или пальце на руке. А для англичанина или немца это «разные» пальцы, и для каждого из них есть свое наименование. Палец на ноге называется по-английски toe , палец на руке – finger ; по-немецки – соответственно die Zehe и der Finger ; при этом, впрочем, большой палец имеет свое особое наименование: thumb в английском и der Daumen в немецком. А действительно ли так важны эти различия между пальцами? Нам, славянам, кажется, что общего все-таки больше...

Зато в русском различаются синий и голубой цвета, а для немца или англичанина это различие выглядит столь же несущественным, второстепенным, как для нас, скажем, различие между красным и бордовым цветом: blue в английском и blau в немецком – это единое понятие «сине-голубой» (см. § 3). И бессмысленно ставить вопрос: а какой язык ближе к истине, к реальному положению вещей? Каждый язык прав, ибо имеет право на свое «видение мира».

Даже языки очень близкие, состоящие в тесном родстве, то и дело обнаруживают свою «самостийность». К примеру, русский и белорусский очень сходны между собой, это кровные братья. Однако в белорусском нет точных соответствий русским словам общение (его переводят как адносiны , то есть, строго говоря, ‘отношения’, или как зносiны , то есть ‘сношения’) и ценитель (его переводят как знаток или как аматар , то есть ‘любитель’, а это не совсем одно и то же)... Зато с белорусского на русский трудно перевести шчыры (это и ‘искренний’, и ‘настоящий’, и ‘дружелюбный’) или плён (‘урожай’? ‘успех’? ‘результат’? ‘результативность’?)... И таких слов набирается на целый словарик.

Язык, как мы видим, оказывается для человека готовым классификатором объективной действительности, и это хорошо: он как бы прокладывает рельсы, по которым движется поезд человеческого знания. Но вместе с тем язык навязывает свою систему классификации всем участникам данной конвенции – с этим тоже трудно спорить. Если бы нам с малых лет твердили, что палец на руке – это одно, а палец на ноге – совсем другое, то к зрелому возрасту мы, наверное, были бы уже убеждены в справедливости именно такого членения действительности. И добро бы речь шла только о пальцах или там о конечностях, – мы соглашаемся «не глядя» и с иными, более важными пунктами «конвенции», которую подписываем.

В конце 60-х годов на одном из островов Филиппинского архипелага (в Тихом океане) было обнаружено племя, жившее в условиях каменного века и в полной изоляции от остального мира. Представители этого племени (они называли себя тасадаи ) даже не подозревали, что, кроме них, на Земле есть еще разумные существа. Когда ученые и журналисты вплотную занялись описанием мира тасадаев, их поразила одна особенность: в языке племени вообще не было слов типа война, враг, ненавидеть ... Тасадаи, по выражению одного из журналистов, «научились жить в гармонии и согласии не только с природой, но и между собой». Конечно, можно объяснить этот факт так: исконное дружелюбие и доброжелательность данного племени нашли свое естественное отражение в языке. Но ведь и язык не стоял в стороне от общественной жизни, он накладывал свой отпечаток на формирование моральных норм данного сообщества: откуда было узнать новоиспеченному тасадаю о войнах и убийствах? Мы же с нашими языками подписали иную информационную «конвенцию»...

Итак, язык воспитывает человека, формирует его внутренний мир – в этом суть познавательной функции языка. Причем проявляться данная функция может в самых что ни на есть неожиданных конкретных ситуациях.

Американский лингвист Бенжамен Ли Уорф приводил такие примеры из своей практики (он работал когда-то инженером по технике противопожарной безопасности). На складе, на котором хранятся бензиновые цистерны, люди ведут себя осторожно: не разводят огня, не щелкают зажигалками... Однако те же самые люди ведут себя по-другому на складе, о котором известно, что здесь хранятся пустые (по-английски empty ) бензиновые цистерны. Здесь они проявляют беспечность, могут закурить сигарету и т.п. А между тем пустые цистерны из-под бензина намного взрывоопаснее, чем полные: в них остаются пары бензина. Почему же люди ведут себя так неосторожно? – спрашивал себя Уорф. И отвечал: потому что их успокаивает, вводит в заблуждение слово пустой , имеющее несколько значений (например, такие: 1) ‘не содержащий в себе ничего (о вакууме)’, 2) ‘не содержащий в себе чего-то ’...). И люди неосознанно как бы подменяют одно значение другим. Из подобных фактов выросла целая лингвистическая концепция – теория лингвистической относительности, утверждающая, что человек живет не столько в мире объективной действительности, сколько в мире языка...

Значит, язык может быть причиной недоразумений, ошибок, заблуждений? Да. Мы уже говорили о консерватизме как изначальном свойстве языкового знака. Человек, подписавший «конвенцию», не очень-то склонен затем ее менять. И потому языковые классификации сплошь и рядом расходятся с классификациями научными (более поздними и более точными). Мы, например, делим весь живой мир на животных и растения, а систематологи говорят, что такое деление примитивно и неправильно, ибо существуют еще по крайней мере грибы и микроорганизмы, которые нельзя отнести ни к животным, ни к растениям. Не совпадает с научным наше «бытовое» понимание того, что такое минералы, насекомые, ягоды, – чтобы убедиться в этом, достаточно заглянуть в энциклопедический словарь. Да что там частные классификации! Коперник еще в XVI веке доказал, что Земля вращается вокруг Солнца, а язык до сих пор отстаивает предыдущую точку зрения. Мы ведь говорим: «Солнце всходит, солнце заходит...» – и даже не замечаем этого анахронизма.

Однако не надо думать, что язык только тормозит прогресс человеческого знания. Он может, наоборот, активно способствовать его развитию. Один из крупнейших японских политиков современности, Дайсаку Икэда, считает, что именно японский язык был одним из основных факторов, содействовавших быстрому возрождению послевоенной Японии: «В освоении современных научно-технических достижений, которые длительный период шли к нам из стран Европы и США, огромная роль принадлежит японскому языку, заключенному в нем гибкому механизму словообразования, позволяющему мгновенно создавать и легко овладевать тем поистине огромным количеством новых слов, которые понадобились нам для усвоения массы хлынувших извне понятий». О том же писал когда-то французский языковед Жозеф Вандриес: «Язык гибкий и подвижный, в котором грамматика сведена к минимуму, показывает мысль во всей ее ясности и разрешает ей двигаться свободно; язык негибкий и тяжеловесный стесняет мысль». Оставив в стороне спорный вопрос о роли грамматики в процессах познания (что значит в приведенной цитате «грамматика сведена к минимуму»?), поспешу успокоить читателя: не стоит переживать за тот или иной конкретный язык или скептически оценивать его возможности. На практике каждое средство общения соответствует своему «взгляду на мир» и с достаточной полнотой обеспечивает коммуникативные потребности данного народа.

14. НОМИНАТИВНАЯ ФУНКЦИЯ

Еще одна чрезвычайно важная функция языка – номинативная, или назывная. Фактически мы уже касались ее, размышляя в предыдущем параграфе о функции познавательной. Дело в том, что называние составляет неотъемлемую часть познания . Человек, обобщая массу конкретных явлений, отвлекаясь от их случайных признаков и выделяя существенные, испытывает потребность закрепить полученное знание в слове. Так появляется название. Если бы не оно, понятие так и осталось бы бесплотной, умозрительной абстракцией. А при помощи слова человек может как бы «застолбить» обследованную часть окружающей действительности, сказать себе: «Это я уже знаю», повесить табличку-название и отправиться дальше.

Следовательно, вся та система понятий, которой обладает современный человек, покоится на системе названий. Легче всего показать это на примере имен собственных. Попробуем-ка из курсов истории, географии, литературы выбросить все имена собственные – все антропонимы (это значит имена людей: Александр Македонский, Колумб, Петр I, Мольер, Афанасий Никитин, Сент-Экзюпери, Дон Кихот, Том Сойер, дядя Ваня... ) и все топонимы (это названия местностей: Галактика, Северный полюс, Троя, Город Солнца, Ватикан, Волга, Освенцим, Капитолийский холм, Черная речка... ), – что останется от этих наук? Очевидно, тексты обессмыслятся, читающий их человек сразу потеряет ориентацию в пространстве и во времени.

А ведь названия – это не только имена собственные, но также и имена нарицательные. Терминология всех наук – физики, химии, биологии и т.д. – это все названия. Атомную бомбу и ту нельзя было бы создать, если бы на смену античному понятию «атом»* не пришли новые понятия – нейтрона, протона и других элементарных частиц, расщепления ядра, цепной реакции и т.д., – и все они закреплялись в словах!

Известно характерное признание американского ученого Норберта Винера о том, как научная деятельность его лаборатории тормозилась отсутствием соответствующего названия для данного направления поиска: неясно было, чем сотрудники этой лаборатории занимались. И только когда в 1947 году вышла в свет книга Винера «Кибернетика» (ученый придумал это название, взяв за основу греческое слово со значением ‘кормчий, рулевой’), новая наука семимильными шагами устремилась вперед.

Итак, номинативная функция языка служит не просто для ориентации человека в пространстве и времени, она идет рука об руку с функцией познавательной, она участвует в процессе познания мира.

Но человек по своей природе прагматик, он ищет прежде всего практическую пользу от своих дел. Это значит, что он не будет называть подряд все окружающие предметы в расчете на то, что эти названия когда-нибудь да пригодятся. Нет, он пользуется номинативной функцией с умыслом, избирательно, называя в первую очередь то, что для него ближе, чаще и важнее всего.

Вспомним для примера названия грибов в русском языке: сколько мы их знаем? Белый гриб (боровик), подберезовик (в Белоруссии его часто называют бабкой ), подосиновик (красноголовик), груздь, рыжик, масленок, лисичка, опенок, сыроежка, волнушка ... – не меньше десятка наберется. Но это все полезные, съедобные грибы. А несъедобные? Пожалуй, только два вида мы и различаем: мухоморы и поганки (ну, не считая еще некоторых ложных разновидностей: ложные опята и т.п.). А между тем биологи утверждают, что разновидностей несъедобных грибов значительно больше, чем съедобных! Просто они человеку не нужны, неинтересны (если не считать узких специалистов в этой области) – так зачем же впустую тратить названия и забивать себе голову?

Отсюда вытекает одна закономерность. В любом языке обязательно есть лакуны , то есть дыры, пустые места в картине мира. Иными словами, что-то обязательно должно быть не названо – то, что человеку (пока еще) не важно, не нужно...

Взглянем в зеркало на хорошо нам знакомое собственное лицо и спросим: это что такое? Нос . А это? Губа . А что между носом и губой? Усы . Ну а если усов нет – как это место называется? В ответ – пожимание плечами (или лукавое «Место между носом и губой»). Ну хорошо, еще вопрос. Это что такое? Лоб . А это? Затылок . А что между лбом и затылком? В ответ: голова . Нет, голова – это все в целом, а как называется данная часть головы, между лбом и затылком? Мало кто вспомнит название темя , чаще всего ответом будет то же пожимание плечами... Да, что-то должно не иметь названия.

И еще одно следствие вытекает из сказанного. Для того чтобы предмет получил название, нужно, чтобы он вошел в общественный обиход, перешагнул через некоторый «порог значимости». До каких-то пор еще можно было обходиться случайным или описательным названием, а с этих пор уже нельзя – нужно отдельное имя.

В этом свете любопытно, например, понаблюдать за развитием средств (орудий) письма. История слов перо, ручка, авторучка, карандаш и т.п. отражает развитие «кусочка» человеческой культуры, формирование соответствующих понятий в сознании носителя русского языка. Помню, как в 60-е годы в СССР появились первые фломастеры. Тогда они были еще редкостью, их привозили из-за границы, и возможности их использования были еще не вполне ясны. Постепенно эти предметы стали обобщаться в особое понятие, но еще долго не получали своего четкого наименования. (Бытовали названия «плакар», «волокнистый карандаш», да и в написании наблюдались варианты: фломастер или фламастер ?) Сегодня фломастер – уже «отстоявшееся» понятие, прочно закрепившееся в соответствующем названии. Но вот уже совсем недавно, в конце 80-х, появились новые, несколько отличные орудия письма. Это, в частности, автоматический карандаш со сверхтонким (0,5 мм) грифелем, выдвигающимся щелчками на определенную длину, затем шариковая ручка (опять-таки со сверхтонким наконечником), пишущая не пастой, а чернилами, и т.п. Как они называются? Да пока что – в русском языке – никак. Их можно охарактеризовать только описательно: приблизительно так, как это сделано в данном тексте. Они еще не вошли широко в быт, не стали фактом массового сознания, а значит, можно пока еще обойтись без специального наименования.

Отношение человека к названию вообще непросто.

С одной стороны, со временем название привязывается, «прикипает» к своему предмету, и в голове у носителя языка возникает иллюзия исконности, «природности» наименования. Имя становится представителем, даже заместителем предмета. (Еще древние люди верили, что имя человека внутренне связано с ним самим, составляет его часть. Если, скажем, нанести вред имени, то пострадает сам человек. Отсюда проистекал запрет, так называемое табу, на употребление имен близких родственников.)

С другой стороны,участие имени в процессе познания приводит еще к одной иллюзии: «если знаешь название – знаешь и предмет». Допустим, мне знакомо слово суккулент – следовательно, я знаю, что это такое. Об этой своеобразной магии термина хорошо писал тот же Ж.Вандриес: «Знать имена вещей – значит иметь над ними власть... Знать название болезни – это уже наполовину вылечить ее. Нам не следует смеяться над этой первобытной верой. Она живет еще в наше время, раз мы придаем значение форме диагноза. “У меня голова болит, доктор”. – “Это цефалалгия”. “У меня плохо работает желудок”. – “Это диспепсия”... А больные чувствуют себя уже лучше только оттого, что представитель науки знает название их тайного врага».

Действительно, нередко в научных дискуссиях становишься свидетелем того, как споры по существу предмета подменяются войной названий, противоборством терминологий. Диалог идет по принципу: скажи мне, какие термины ты употребляешь, и я скажу тебе, к какой школе (научному направлению) ты принадлежишь.

Вообще же говоря, вера в существование единственно правильного наименования распространена шире, чем мы это себе представляем. Вот как сказал поэт:

Когда мы уточним язык
И камень назовем как надо,
Он сам расскажет, как возник,
В чем цель его и где награда.

Когда звезде подыщем мы
Ее единственное имя –
Она, с планетами своими,
Шагнет из немоты и тьмы...

(А.Аронов)

Не правда ли, это напоминает слова старого чудака из анекдота: «Я все могу себе представить, все могу понять. Я даже понимаю, как люди открыли такие далекие от нас планеты. Я одного только не могу взять в толк: откуда они узнали их имена?».

Конечно, не стоит переоценивать силу имени. И тем более нельзя ставить знак равенства между вещью и ее названием. А то ведь недолго прийти к выводу, что все наши беды проистекают от неправильных наименований и стоит лишь поменять имена, как все тут же поправится. Такое заблуждение, увы, тоже не минует человека. Стремление к повальному переименованию особенно заметно в периоды социальных потрясений. Переименовываются города и улицы, вместо одних воинских званий вводятся другие, милиция становится полицией (или, в других странах, наоборот!), техникумы и институты в мгновение ока перекрещиваются в колледжи и академии... Вот что значит номинативная функция языка, вот какова вера человека в название!

15. РЕГУЛЯТИВНАЯ ФУНКЦИЯ

Регулятивная функция объединяет те случаи использования языка, когда говорящий ставит своей целью непосредственно воздействовать на адресата: побудить его к какому-то действию или запретить ему что-либо делать, заставить ответить на вопрос и т.д. Ср. такие высказывания, как: Который час? Хочешь молока? Позвоните мне, пожалуйста, завтра. Все на митинг! Чтоб я этого больше не слышал! Ты возьмешь с собой мою сумку. Не надо лишних слов . Как видно уже из приведенных примеров, в распоряжении регулятивной функции находятся многообразные лексические средства и морфологические формы (особую роль тут играет категория наклонения), а также интонация, порядок слов, синтаксические конструкции и т.п.

Замечу, что различного рода побуждения – такие, как просьба, приказ, предостережение, запрет, совет, убеждение и т.п., – не всегда оформляются как таковые, выражаясь при помощи «собственных» языковых средств. Иногда они выступают в чужом обличье, с использованием языковых единиц, обслуживающих обычно иные цели. Так, обращенную к сыну просьбу не приходить домой поздно мать может выразить непосредственно, с использованием формы повелительного наклонения («Не приходи сегодня поздно, пожалуйста!»), а может замаскировать ее под вопрос («Во сколько ты собираешься вернуться?»), а также под упрек, предупреждение, констатацию факта и т.д.; сравним такие высказывания, как: «Вчера ты опять поздно пришел...» (с особой интонацией), «Смотри – теперь рано темнеет», «Метро работает до часу, не забудь», «Я буду очень волноваться» и т.п.

В конечном счете регулятивная функция направлена на создание, поддержание и регулирование отношений в человеческих микроколлективах, то есть в той реальной среде, в которой обитает носитель языка. Нацеленность на адресата роднит ее с коммуникативной функцией (см. § 11). Иногда вместе с регулятивной функцией рассматривают также функцию фатическую *, или контактоустанавливающую. Имеется в виду, что человеку всегда нужно определенным образом вступить в разговор (окликнуть собеседника, поприветствовать его, напомнить о себе и т.п.) и выйти из разговора (попрощаться, поблагодарить и т.п.). Но разве установление контакта сводится к обмену фразами типа «Здравствуй» – «До свидания»? Фатическая функция значительно шире по сфере своего применения, и поэтому немудрено, что ее сложно отграничить от функции регулятивной.

Попробуем вспомнить: о чем мы говорим в течение дня с окружающими? Что, это все информация жизненно важная для нашего благополучия или непосредственно влияющая на поведение собеседника? Да нет, большей частью это разговоры, казалось бы, «ни о чем», о пустяках, о том, что и без того известно собеседнику: о погоде и об общих знакомых, о политике и о футболе у мужчин, об одежде и детях у женщин; теперь к ним прибавились еще комментарии к телесериалам... Не надо относиться к таким монологам и диалогам иронически и высокомерно. На самом деле это разговоры не о погоде и не о «тряпках», а друг о друге , о нас с вами, о людях. Для того чтобы занять, а затем поддерживать определенное место в микроколлективе (а таковым является семья, круг друзей, производственный коллектив, соседи по дому, даже спутники по купе и т.д.), человек обязательно должен разговаривать с другими членами данной группы.

Даже если вы случайно оказались вместе с кем-то в кабине движущегося лифта, то, возможно, чувствуете некоторую неловкость и поворачиваетесь спиной: расстояние между вами и вашим спутником слишком мало, чтобы делать вид, что вы не замечаете друг друга, а завязывать разговор тоже в общем-то не имеет смысла – не о чем, да и ехать слишком недолго... Вот тонкое наблюдение в повести современного российского прозаика В.Попова: «По утрам мы все вместе поднимались в лифте... Лифт поскрипывал, шел вверх, и все в нем молчали. Все понимали, что нельзя так стоять, что надо что-то сказать, быстрее что-то сказать, чтобы разрядить это молчание. Но говорить о работе было еще рано, а о чем говорить – никто не знал. И такая в этом лифте стояла тишина, хоть выпрыгивай на ходу».

В коллективах же относительно постоянных, долговременных установление и поддержание речевых контактов – важнейшее средство регулирования отношений. Вот, к примеру, вы встречаете на лестничной площадке соседку Марию Ивановну и говорите ей: «Доброе утро, Марья Иванна, что-то вы сегодня рано...». У этой фразы – двойное дно. За ее «внешним» смыслом прочитывается: «Напоминаю, Мария Ивановна, я – ваш сосед и хотел бы по-прежнему оставаться с вами в добрых отношениях». Ничего лицемерного, лживого в подобных приветствиях нет, таковы правила общения. И все это очень важные, просто необходимые фразы. Образно можно сказать так: если вы сегодня не похвалите новые бусы на своей подруге, а она, в свою очередь, завтра не поинтересуется, как развиваются ваши отношения с неким общим знакомым, то через пару дней между вами, возможно, пробежит легкий холодок, а через месяц вы, может быть, и вовсе потеряете свою подругу... Не хотите поставить эксперимент? Поверьте на слово.

Подчеркну: общение с родственниками, приятелями, соседями, спутниками, сослуживцами нужно не только для поддержания определенных отношений в микроколлективах. Оно важно и для самого человека – для его самоутверждения, для реализации его как личности. Дело в том, что индивид играет в обществе не только некоторую постоянную социальную роль (например, «домохозяйка», «школьник», «ученый», «шахтер» и т.п.), но и все время примеряет к себе разные социальные «маски», например: «гость», «пассажир», «больной», «советчик» и т.п. И весь этот «театр» существует главным образом благодаря языку: для каждой роли, для каждой маски есть свои речевые средства.

Разумеется, регулятивная и фатическая функции языка направлены не только на улучшение отношений между членами микроколлектива. Иногда человек, наоборот, прибегает к ним в «репрессивных» целях – для того, чтобы отдалить, оттолкнуть от себя собеседника. Иными словами, язык используется не только для взаимных «поглаживаний» (это принятый в психологии термин), но также для «уколов» и «ударов». В последнем случае мы имеем дело с выражениями угрозы, оскорблениями, ругательствами, проклятиями и т.п. И опять-таки: общественная конвенция – вот кто устанавливает, что считать грубым, оскорбительным, унизительным для собеседника. В русскоязычном уголовном мире одно из самых сильных, смертельных оскорблений – «козел!». А в аристократическом обществе позапрошлого века слова подлец было достаточно для того, чтобы вызвать обидчика на дуэль. Сегодня же языковая норма «мягчеет» и планка репрессивной функции поднимается достаточно высоко. Это значит – человек воспринимает как оскорбительные только очень сильные средства...

Кроме рассмотренных выше языковых функций – коммуникативной, мыслительной, познавательной, номинативной и регулятивной (к которой мы «приплюсовали» фатическую), можно выделять еще другие общественно значимые роли языка. В частности, этническая функция означает, что язык объединяет этнос (народ), она помогает сформироваться национальному самосознанию. Эстетическая функция превращает текст в произведение искусства: это сфера творчества, художественной литературы – о ней уже шла речь раньше. Эмоционально-экспрессивная функция позволяет человеку выражать в языке свои чувства, ощущения, переживания... Магическая (или заклинательная) функция реализуется в особых ситуациях, когда язык наделяется как бы надчеловеческой, «потусторонней» силой. Примерами могут служить заговоры, божбы, клятвы, проклятия и некоторые иные ритуальные виды текстов.

И все это – еще не полный «круг обязанностей» языка в человеческом обществе.

Задачи и упражнения

1. Определите, какие функции языка реализуются в следующих высказываниях.

а) Крыжовка (вывеска на здании железнодорожной станции) .
б) Переучет (табличка на двери магазина) .
в) Здравствуйте. Меня зовут Сергей Александрович (учитель, входя в класс) .
г) Равносторонний прямоугольник называется квадратом (из учебника) .
д) «Я в среду не приду на тренировку, не смогу». – «Надо, Федя, надо» (из разговора на улице) .
е) Чтоб ты провалился, пьянчуга проклятый! (Из квартирной перебранки) .
ж) Я изучил науку расставанья В простоволосых жалобах ночных (О.Мандельштам) .

2. В одном фильме «из заграничной жизни» герой спрашивает служанку:

– Миссис Майонз дома?
И получает ответ:
– Ваша мать в гостиной.

Почему спрашивающий называет свою мать так официально: «миссис Майонз»? И почему служанка в своем ответе выбирает иное наименование? Какие функции языка реализуются в данном диалоге?

3. Какие языковые функции реализуются в следующем диалоге из повести В.Войновича «Жизнь и необыкновенные приключения солдата Ивана Чонкина»?

Помолчали. Потом Чонкин посмотрел на ясное небо и сказал:
– Сегодня, видать по всему, будет вёдро.
– Будет вёдро, если не будет дождя, – сказал Леша.
– Без туч дождя не бывает, – заметил Чонкин. – А бывает так, что и тучи есть, а дождя все равно нету.
– Бывает и так, – согласился Леша.
На этом они и расстались.

4. Прокомментируйте следующий диалог двух персонажей романа М.Твена «Приключения Гекльберри Финна».

– ...А вот если подойдет к тебе человек и спросит: «Парле ву франсе?» – ты что подумаешь?
– Ничего не подумаю, возьму и тресну его по башке...

Какие языковые функции «не срабатывают» в данном случае?

5. Очень часто человек начинает разговор со слов типа послушай(те), знаешь ли (знаете ли) или с обращения к собеседнику по имени, хотя рядом с тем никого нет, так что это обращение тоже не имеет особого смысла. Для чего говорящий это делает?

6. Физика учит: основных цветов солнечного спектра семь : красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый. А между тем самые простые наборы красок или карандашей включают в себя шесть цветов, и это другие составляющие: черный, коричневый, красный, желтый, зеленый, синий. (При «расширении» набора появляются голубой, оранжевый, фиолетовый, лимонный и даже белый...) Какая из этих картин мира в большей степени отражена в языке – «физическая» или «бытовая»? Какими языковыми фактами это можно подтвердить?

7. Перечислите названия пальцев на руке. Все ли названия одинаково быстро приходят вам в голову? С чем это связано? А теперь перечислите названия пальцев на ноге. Какой отсюда следует вывод? Как это согласуется с номинативной функцией языка?

8. Покажите на себе, где находится у человека голень, щиколотка, лодыжка, запястье. Легким ли для вас оказалось это задание? Какой отсюда следует вывод о соотношении мира слов и мира вещей?

9. В языке действует такой закон: чем чаще слово употребляется в речи, тем в принципе шире его значение (или, по-другому, тем больше у него значений). Как можно обосновать это правило? Покажите его действие на примере следующих русских существительных, обозначающих части тела.

Голова, лоб, пятка, плечо, запястье, щека, ключица, рука, ступня, нога, поясница, висок.

10. Человека высокого и крупного по-русски могут назвать примерно такими словами: атлант, исполин, великан, богатырь, гигант, колосс, Гулливер, Геракл, Антей, верзила, дылда, амбал, слон, шкаф ... Представьте себе, что вам поручено подобрать название для нового магазина готовой одежды больших размеров (от 52-го и выше). Какое (или какие) название вы выберете и почему?

11. Попытайтесь определить, какие понятия лежат исторически в основе значений следующих русских слов: поручительство, допотопный, буквально, возвещать, отвратительный, сдержанно, раскрепощенно, сличать, распределение, недоступный, покровительство, подтверждение . Какую закономерность можно заметить в семантической эволюции данных слов?

12. Ниже приводится ряд белорусских существительных, не имеющих однословных соответствий в русском языке (по словарику «Самабытные слова» И.Шкрабы). Переведите эти слова на русский язык. Как объяснить их «самобытность»? С какой функцией языка (или с какими функциями) соотносится наличие таких – безэквивалентных – слов?

Вырай, краска, клёк, груца, калiва, вясельнiк, гарбарня.

13. Можете ли вы точно определить значение таких слов в русском языке, как деверь, шурин, золовка, свояченица ? Если нет, то почему?

14. В книге «Дикорастущие полезные растения СССР» (М., 1976) можно найти немало примеров того, как классификация научная (ботаническая) не совпадает с классификацией бытовой («наивной»). Так, каштан и дуб относятся к семейству буковых. Черника и абрикос входят в одно семейство – розоцветных. Орех (лещина) относится к семейству березовых. Плоды груши, рябины, боярышника относятся к одному классу и называются яблоком.
Как объяснить эти расхождения?

15. Почему у человека, кроме имени собственного, бывают еще разнообразные «вторые имена»: прозвища, клички, псевдонимы? Почему человек, уходя в монахи, должен отказываться от своего мирского имени и принимать новое – духовное? Какие функции языка реализуются во всех этих случаях?

16. Существует такое неписаное правило, которого придерживаются студенты при подготовке к экзаменам: «Не знаешь сам – объясни товарищу». Как можно объяснить действие этого правила применительно к основным функциям языка?

* В древнегреческом a-tomos означало буквально ‘неделимый’.

(Продолжение следует)

1.Язык - иерархически организованная совокупность языковых элементов, находящихся в более или менее жестких структурных связях, направленная на выполнение коммуникативной и когнитивной функции.

2. Язык существует как система подсистем, отличающихся спецификой элементов - инвариантных единиц, объединяющих совокупность актуальных вариантов (фонемы, морфемы).

3. Между подсистемами - отношения последовательного выстраивания следующей из элементов предыдущей. Четыре основных уровня – фонетический, морфемный, лексический, синтаксический.

4. Охарактеризовать элементы: фонема, морфема, лексема, предложение.

5. Фонемы, односторонние единицы, служат для различения всех значимых единиц языка, прежде всего – морфем.

6. Основная функция морфем – оформление слова.

7. Слова несут номинативную функцию и участвуют в построении предложения.

39. Язык как система. Уровневая модель языка.

1. Язык - иерархически организованная совокупность языковых элементов, находящихся в более или менее жестких структурных связях, направленная на выполнение коммуникативной и когнитивной функции.

2. Система – это такое образование, общие свойства которого не сводимы к простой сумме свойств, его составляющих, но степень целостности на разных участках системы не одинакова. Степень взаимообусловленности существования единиц в пределах системы убывает от низшего уровня к высшему.

40. Элементы системы языка, их отношения.

  1. Межуровневые отношения: отношения средства/функции (каждая предыдущая единицы - средство создания следующей, язык - порождающая модель), манифестации (связь ПС и ПВ, при этом ассиметрия: 1)звуки не соотносимы с семами; 2)изменение ПВ не всегда меняет семы (рук/руч), а смена сем не всегда отражается в ПВ (сын Отечества).
  2. Внутризнаковые отношения. Семиотические: денотативные, сигнификативные (с понятием); прагматические (с пользователем: тащиться, влачиться); синтаксические (пг, сг).

41. Парадигматические и синтагматические отношения. Своеобразие проявления на разных уровнях языка.

  1. Внутриуровневые: синтагматические (при реализации системы языка), парадигматические (внутри системы).
  2. Самый простой тип пг отн-й: оппозиции. Типы оппозиций: тождество, дизъюнкция (антонимы), пересечение (мама, брат), привативность (учитель-учительница).
  3. Сг отн-я возникают в условиях функционирования элементов в составе более высокого уровня. Минимальное проявление - позиция (сильная: идут часы/слабая: идут быстро; совместимая: лечь на землю, увлажнить землю, несовместимая: облететь землю). Дистрибуция - совокупность позиций единицы. М.б. эквивалентная, дополнительная (полное несовпадение), контрастирующая (сосна, береза), привативная (собака, такса).

42. Функциональный подход к анализу языка. Типология языковых функций.

  1. При характеристике функционального аспекта языка противопоставляют базовые и частные языковые функции. Базовые языковые функции реализуются в любом речевом акте и не имеют специфических языковых средств воплощения.
  2. Частные языковые функции являются воплощением базовых, проявляются как актуализация определенных элементов коммуникативного акта.

43. Функции языка. Базовые и частные функции языка.

  1. Коммуникативная функция. Ее считают ведущей, т.к. она определяет сущность языка.
  2. Но язык играет важную роль в накоплении знаний и их хранении в памяти, способствуя их упорядочению, систематизации - это когнитивная функция.
  3. Частные функции. Якобсон выделяет важные составляющие РА: адресант, адресат, контекст (референт), сообщение, код, контакт. Частные функции отражают один из этих аспектов.
  4. Референтная: передать инф-ю о внеяз. действ-ти.
  5. Эмотивная: передача эмоц. отн-я к миру.
  6. Конативная: стремление воздействовать на адресата.
  7. Заклинательная - 3-е лицо превращается в адресата.
  8. Контактоустанавливающая - алло?
  9. Метаязыковая - направлена на урегулирование кода.
  10. Поэтическая - сообщение ради него самого.

44. Язык, речь – две стороны речевой деятельности.

1. Деятельность - сложная совокупность процессов, направленная на достижение результатов, которые являлись побудителями данной деятельности.

2. Деятельность предполагает: 1) цель, мотив; 2) наличие структуры, т.е. определенной внутренней организации, 3) наличие отдельных действий, которые могут быть внешними (практическими) и внутренними (умственными). Первична предметная деятельность.

3. Речевая деятельность – деятельность человека, опосредованная знаками языка, это совокупность речевых операций со стороны говорящего и слушающего, которые вызываются определенными потребностями, ставят перед собой определенную цель и совершаются в конкретных условиях.

4. Социален - индивидуальна.

5. Объективные законы - конкретное говорение.

6. Орудие общения - произведение общения.

7. Потенция - ее осуществление.

8. Инвариантность - конкретность.

9. Регулярность - неупорядоченность.

10. Отвлечен от времени и пространства - предикативна.

11. Иерархичен - линейна.

12. Статичен - динамична.

13. Единица как совокупность диф. пр-ков - воспринимается органами чувств.

14. Достояние народа - творчество индивида.

45. Исследование речевой деятельности в психолингвистике. Этапы порождения и восприятия речи.

1. Предметом исследования психолингвистики является устройство и функционирование речевых механизмов человека в плане их соотнесенности со структурой языка. Делается попытка воссоздать весь процесс вербализации замысла от предречевых этапов.

2. Открытия в нейропсихологии: управление разн. психич. функциями - в разных участках мозга; правое полушарие - образное, левое логическое; кора мозга состоит из нейронов с дендритами и аксонов. При разной актуализации нейронов возникают разные образы. Т.е. образ возникает в правом полушарии, потом передается в левое, там формируется в речевых механизмах.

3. При изучении афазий выявили их зависимость от пораженного участка мозга.

  • моторные (эфферентная: распад грамматической стр-ры высказывания; афферентная: человек не может выбрать отдельную единицу, утрата расчлененности выск-я);
  • динамическая афазия: нет темо-рематического единства во фразах;
  • семантическая: нет понимания смысловых отношений;
  • сенсорная: нет способности восприятия звучащей речи.

4. Этапы порождения речи:

  1. практические речевые действия, к которых возникает стимул;
  2. внутренняя речь: образный код - лексический подбор - грамматическое оформление - выбор звука и синтагматического согласования;
  3. озвучивание речи.

5. Этапы распознавания речи: 1)восприятие звуков; 2)идентификация их по моделям; 3)отождествление ЛЗ и ГЗ.

46. Исследование речевой деятельности в современных школах языкознания. Теория речевых актов.

1. Начало положил Витгенштейн. Язык - это не название предмета. Язык - это совокупность языковых игр. Язык, м.б., и шахматы, но надо учесть шахматиста. Есть стремление выиграть интенция.

2. ТРА развивалась в работах Остина, Сёрля. РА - акт произнесения выск-я в ситуации непоср. общения. Дей-т психологические и соц. факторы: намерение, мнение, знание, воля, эмоц. сост-е; статус, внеситуативная роль.

3. РА в отношении к средствам воплощения - локуция; к цели - иллокуция; к результату - перлокуция. В ТРА важна иллокуция. Основная проблема ТРА - как расшифровать и верно истолковать намерение говорящего. Создали кл-ию иллокуций.

4. Ассертивы (как обстоят дела; сообщаю); комиссивы (обещать сделать; ручаюсь); директивы; декларативы; экспресивы (соболезную).

5. Проблема косвенных РА (У меня экзамен).

47. Исследование речевой деятельности в современных школах языкознания, теория речевых жанров.

1. Ядро составляют идеи Бахтина. ШмелевА, Вежбицкая, Федосюк, Седов.

2. Каждая сфера человеческой деятельности вырабатывает относительно устойчивые типы высказываний – РЖ. По Бахтину основа классификации - ком. цель.

3. Вежбицкая: теория создания конечного списка смысловых примитивов. Ее основания: коммуникативная цель, образ автора, образ адресата, образ прошлого, образ будущего, тип диктумного содержания, языковое воплощение.

4. Интенционально: информативные, этикетные, оценочные, императивные (по Шмелевой).

5. Устные/письменные.

6. Первичные/вторичные.

7. По функц. стилям.

51. Язык и мышление. Аспекты изучения проблем в современной науке.

1. Взаимосвязь языка и мышления сложна, т.к. оба длительно развивающиеся сущности.

2. Мышление - это высшая форма отражения объективной реальности, целенаправленное, обобщенное познание существенных связей, признаков и отношений мира.

3. Еще античные философы пытались через язык выйти на мышление. Никто не отрицает эту связь, но есть разные т.з. на ее характер:

  • язык является материализацией мышления (Пор-Рояль);
  • языковые и логические категории мало соотнесены - на мышление не обращаем внимания, изучаем язык сам по себе (структуралисты).
  • совр. языкознание полагает, что это взаимопроницаемые структуры.

4. Гносеологический аспект: изучается взаимодей-е яз. и мышл. в системах уже сложившихся феноменов: категории числа, рода и т.д.

5. Деятельностный аспект: выявление взаимовияния в процессе речемыслительной деят-ти - через наблюдаемые факты и исследования мозга.

6. Генетический аспект: анализ языка и мышления в процессе становления человека как вида. Через наблюдения за детьми и высшими животными.

52. Язык и мышление. Генетический аспект проблемы. Виды мышления и язык.

1. Мышление не возникло изолировано, оно с самого начала реализовывалось в др. формах высш. псих. деят-ти. Действие невозможно без мысли о результате (создание орудий).

2. До появления речи были доверб. и аверб. (образное, практическое, редуцированное) формы мышления. Аверб. мышление позволяет совмещать говорение и др. дей-я.

3. Словесное мышление возникает как один из его видов при потребности ком-ции. При этом авербальное не вытеснилось, а стало наглядным.

4. Образное - элементами являются образы реальной действительности, воспроизведение в памяти отдельных ситуаций.

5. Практическое - совершается в ходе практических действий, направлено на решение конкр. задач.

6. Редуцированное - сворачивает образы и оперирует ими.

7. Авербально-понятийное - понятийно, но не вербализовано (док-во - лакуны).

Выбор редакции

© 2024 inethealth.ru -- Медицинский портал - Inethealth